Автор: Александр Филатов
Не узнать его невозможно. Один из самых характерных артистов нашего юмора, он в последнее время стал как-то очень заметен на эстраде. Хотя коронной программой нашего земляка-волжанина Александра Морозова остается все-таки «Кривое зеркало». Легко ли быть клоуном? – наш разговор с актером сложился примерно об этом…
— Я родился в Самаре в «рабоче-крестьянской» семье, — рассказывает Александр. – Мама работала шеф-поваром на шоколадной фабрике «Россия». Наверное, потому я такой толстый… На самом деле это шутка: шоколад был у всех, кроме нас. Мама категорически не умела воровать. Папа – простой рабочий с завода имени Фрунзе.
— Как же Вы стали артистом?
— По рассказам мамы, я с самого детства собирал вокруг себя ребят со двора и учил их всяким глупостям. Матерные стишки, какие-то сценки – сам в точности не помню. Можно сказать, что к безобразиям я был готов уже тогда. В школе, правда, меня считали умным мальчиком. Просто я был жутко ленивый, впрочем, как и сейчас. Зато постоянно шутил, что вызывало негодование у педагогов. Учителя меня недолюбливали, поэтому после 8-го класса меня попросили «покинуть заведение»…
— И дорога в институт оказалась закрыта?
— Тогда я сделал «ход конем» — поступил в ПТУ на удивительную специальность – «монтажник наружного трубопровода, электросварщик ручной сварки». Представляешь, много лет прошло, а руки до сих пор помнят, как это делать…
— И как Вам рабочая стезя?
— Конечно, в ПТУ – совершенно определенный контингент. «Пацаны» в «триканах» с вытянутыми коленками, пивко. А я попросил у папы костюм-тройку. Мне сделали бабочку. И в таком виде я стал ходить в училище. Сильно выделялся, скажем. Буквально через месяц со мной стал здороваться директор, и я возглавил училищную художественную самодеятельность. Мне даже нравилось то, чему меня там учили. В сварке есть определенная художественность.
— Бывают же судьбы, когда путь к культуре начинается так необычно…
— Просто у меня была безвыходная ситуация. Но Господь все устроил. Я окончил училище с красным дипломом и поступил в Самарский институт культуры. Сдал специальность на пятерку и сразу поступил на режиссуру, став первым студентом на курсе. Хорошо все помню, ведь первый экзамен пришелся прямо на мой день рождения. Мне исполнилось ровно 18 лет. Если у человека есть цель в жизни, то все удается…
— Так Вы стали актером?
— И педагог, и актер, и режиссер по образованию! Я в то время плотно увлекся театром. У меня очень хороший мастер был. Тогда я понял, что рассмешить намного сложнее, чем заставить заплакать. Стал принимать участие в разных комических коллективах. Клоунские дуэты, капитан в команде КВН…
— А когда произошел «прорыв»?
— Это случилось на судьбоносном фестивале памяти Аркадия Райкина в Казани. Там со своей программой наша команда взяла Гран-при, а я лично получил приз за лучшую актерскую работу. Тогда председатель жюри пригласил нас покорять столицу.
— Это слезам Москва не верит, однако охотно поверила в ваш юмор?..
— Мы начинали с Центрального Дома работников искусств. С нашим жанром там было довольно проблематично, потому что основная публика этого зала – этакие экзальтированные дамы преклонных лет с лорнетами и веерами. Также выступали в ночных клубах – тогда как раз был расцвет этого направления. Показывали в основном мимические миниатюры. Пластика, жест – что-то близкое к «Лицедеям». Под них тогда все “косили”, но нам казалось, что у нас есть свое индивидуальное лицо…
— Не пожалели, что уехали из своего города?
— Согласись, что с этой профессией в провинции делать нечего. В столице хоть какие-то перспективы. Поэтому после окончания института сделали второй заход на ее покорение. Нашли спонсора, сняли жилье, поселились восемь человек в двухкомнатной квартире, причем еще с грудным ребенком одного из наших коллег. Иногда приходилось совсем трудно – вплоть до торговли овощами на рынке и житья в коммуналке с людьми сильно пьющими. Даже – да простит меня Господь – до ночных краж еды из холодильника. Так хотелось кушать…
— Как пришло осознание, что нужно работать «сольно»?
— Моя жена была директором нашего коллектива «Комиксы». Как водится, однажды в нем возникли разногласия. Может, кто-то решил, что мы вдвоем больше зарабатываем, но начались скандалы. В результате ребята вернулись в Самару, а я остался в Москве. Поступил в театр клоунады Терезы Дуровой. Правда, театр – это не моя история, я индивидуалист. Поэтому и пришел на эстраду…
— С этого момента подробнее…
— Стал общаться с Виктором Разумовским – он и сейчас мой партнер по «Кривому зеркалу». Сдружились, создали трио «Братья по разуму». Третьим «компаньоном» стал Михаил Церишенко. В 1999 году проходил всероссийский конкурс артистов эстрады, на котором председательствовал Евгений Петросян. Тогда он увидел, что в нашем выступлении (а мы вообще ушли в какой-то «сюр», так что не всем было понятно, что происходит на сцене) что-то есть, и позвал в свою программу. Нас заметили, на том конкурсе мы взяли много призов. А меня еще заметил и пригласил работать Ян Арлазоров, царство ему небесное…
— Вы работали с Арлазоровым? Он вроде был сложным человеком…
— Мы делали телепрограмму «Смехачи», она выходила на втором канале. Еще мотались с концертами по стране. Сейчас часто говорят, что Арлазоров работал без напарников – так вот, это неправда. Я был. Единственный, потому что терпеть этого человека больше никто не мог. Он настолько посвящал себя творчеству, что человеческие качества уходили у него даже не на второй, а на десятый план. Это была удивительная школа, потому что после Яна Майоровича я не боюсь никого на этой земле…
— Как же случилось «Кривое зеркало»?
— Мы еще работали с Арлазоровым, когда мне позвонил Петросян. Сказал, что придумал новую программу. Пригласил меня на роль зайчика в новогодний выпуск. Из моральных обязательств перед Яном Майоровичем пришлось отказаться. Тогда Петросян сказал гениальную фразу: «Саша, в нашем деле главное – не талант, а умение сделать правильный выбор» — и положил трубку на целый год, если не больше… Это уже потом «новые русские бабки», с которыми мы дружим, сказали, что Евгений Ваганович забыл тот разговор и простил меня за отказ…
— И началась работа с Петросяном?
— Эпопея с «Зеркалом» продолжается до сих пор. Театру уже 9 лет. Не знаю, сколько он еще продержится, потому что телевидение и юмористический жанр в частности долго одну форму выносить не могут. Я помню наши рейтинги в самом начале передачи – тогда мы побили все рекорды. Сейчас уже не то, поэтому, видимо, пришла пора что-то менять.
— В «Кривом зеркале» у Вас очень узнаваемый образ. Кто его придумал?
— Ему много лет. Он появился задолго до того, как я пришел к Петросяну. Наверное, года с 1993-го. В программе я теперь играю одних баб. Когда женщина играет женщину – это не очень смешно. А у меня, слава Богу, получается. Правда, однообразие немного надоедает. Просто авторы уже привыкли, что зритель радуется, если Морозова переодеть в платье, и пишут как бы по шаблону. Морозов – золушка, пчелка, уборщица…
— А серьезным театром не занимались?
— В институте только. В антрепризе еще играл, спектакль назывался «День хомячка». Роль биржевого маклера, которая мне не очень нравилась. Конечно, и ее можно было бы как-то развить, но антреприза – это же такая халтура! Выдергивают тебя после огромного перерыва, чтобы лететь на гастроли – а ты уж и текст забыл… Репертуарного театра вообще боюсь. Когда в таком сложном коллективе появляется новый человек, каким бы он ни был, старички начинают его “придавливать”. А я этого не выношу. Я – птица вольная…
— Но своя актерская мечта есть?
— Свое видение Гамлета…
— Феноменально…
— Это очень веселый странный человек, который не вовлекаем в ситуацию по «Вильяму нашему, Шекспиру». Он сам строит все вокруг себя. Такой вот перевертыш. С другой стороны, в классическом понимании Гамлет – изможденный, худосочный юноша. А на самом деле ему за 30, он и полноват, и лысоват. Как раз я подхожу… Из пьес очень люблю «Маленькие трагедии» про Моцарта и Сальери.
— И кого хотели б сыграть? Кто Вам ближе?
— И того, и другого. Две ипостаси. Ближе, конечно, Моцарт. Хотя нет белого и черного. В Моцарте есть кусочек Сальери. Я – легкий и веселый человек, но могу и погрустить. Могу что-то написать для себя…
— Прозу?
— Очень люблю писать рассказы. Даже читаю их некоторым. Упор делаю на некую сюрреалистичность нашего мира, на его абсурдность. Не «грузящий» юморок, стеб, ирония. Получается забавно. Не ожидал, что меня станут спрашивать: «Почему не печатаешься?»
— Талантливый человек талантлив во всем…
— Еще в училище в самодеятельности пел русские народные песни под баян. Говорили, что у меня неплохой баритончик. Но я всегда стеснялся петь. А в «Кривом зеркале» стал немного раскрепощаться. Некоторые мои песни даже крутят по радио «Юмор ФМ». Конечно, мечтаю научиться хорошо играть на инструменте. Фортепиано, скрипка, саксофон…
— Каково оно, зазеркалье «Кривого зеркала»?
— Это большая заслуга руководителя Петросяна, что он сумел собрать солистов под одну крышу так, чтобы они глотки друг другу не перегрызли, как в других передачах. У нас удивительная атмосфера. Поэтому у нас Театр с большой буквы. Мы друг другу на репетициях помогаем найти шутки. Это дорогого стоит. А в других программах артисты даже анекдота смешного не расскажут, чтобы что-то не подсказать случайно коллеге…
— С кино вступали в какие-то отношения?
— Моя несчастная любовь! Что-то пока не сложилось. В камеру я встал еще в Самаре. Но это было баловство. Как-то не так давно позвонили с украинской студии Довженко, пригласили в двухсерийный фильм «Подарок судьбы» на роль художника-афериста. Радостного, но скользкого такого прощелыги. Меня там застрелили по сюжету, правда, не насмерть. Этот «подарок» даже в Интернете трудно отыскать. Сценарий очень интересный. Одна из заглавных ролей. Рождественская комедийно-детективная история. Снимали в Киеве, Львове и Праге. Когда увидел результат, мне не понравилось всё. У меня была одна единственная копия. Подарил ее своей маме. Сказал – вот мое кино, но никому больше не показывай. А ей нравится… Перед кризисом предложили попробоваться на роль банкира в трагикомедию. Самый главный персонаж, мой любимый жанр, все заканчивается смертью. Блестящий сценарий! Я даже худеть начал. И тут финансирование закрыли…
— А какое кино Вам самому нравится?
— Если в России, то с Леоновым. Мне даже говорят, что мы чем-то похожи. По голосу, психотипу. Он — маленький, толстый. Но я не из-за этого его люблю, хотя ни разу не видел живьем, к несчастью. Это золотое сечение актерское, где трагизм и комизм сочетаются в идеальной пропорции. Великое мировое кино? «Полет над гнездом кукушки». Сложные и простые вещи одновременно. Честно говоря, не очень люблю реализм. Мне нравится выражение Пушкина: «Над вымыслом слезами обольюсь…» Включишь новости – тут убили, тут застрелили. Я не говорю, что предпочитаю фантастику, но все-таки что-то иное. Где люди похожи на нормальных людей – но через странную призму.
— Читаете?
— Православную литературу. Я вообще достаточно церковный человек. Грешник, наверное, поэтому так и делаю. Где мне хорошо, так это в храме, где служит мой духовный отец. В самом деле, в церкви обретаешь некий покой. Нельзя сказать, что меня вдруг «стукнуло», и я пришел в храм. С детства был православный, просто сейчас как-то особенно.
— Не обидно, что Вас называют клоуном?
— Никогда. Одни считают это слово оскорблением, другие – высшим актерским мастерством. Юрий Никулин тоже был клоун. При этом мог сыграть солдата в окопе так, что потом рыдала вся страна. А Чаплин?! У меня, кстати, есть клоунские ботинки Юрия Владимировича Никулина. Я их купил после его смерти. Раритет… В Аргентине вот клоунами называют только русских артистов. И есть такое поверье: если клоун поцелует ребенка, то он вырастет счастливым. А мы в течение двух месяцев давали по три концерта в день. После каждого спектакля выстраивалась огромная очередь из мамаш, которые тянули к нам своих деток. Стоишь на сцене, уставший как собака, и целуешь, целуешь… В этом есть что-то волшебное. Мне нравится быть клоуном.
— По нашим широким волжским берегам не скучаете?
— Почему, если я туда приезжаю каждый год? На Васильевские острова, на рыбалку. Я же рыбак конченый. Просто больной на голову. Когда ездим с концертами, всегда спрашиваю: а речка у вас есть? Нас в «Кривом зеркале» несколько таких. Завтра вот улетаем на рыбалку… в Магадан. Один концерт и неделя рыбалки. Отработаем, и начнется счастье…
— Приезжайте к нам в Ульяновск! Речка у нас есть…
— (Смеется) Я знаю. Хорошая. Большая…
